Двойной фронтон Палладио перенял у римского Пантеона, где один фронтон расположен над портиком, а другой — у ротонды главного здания [372] . Палладио развивает этот прием, создавая сложную последовательность форм, которые, однако, ясно читаются с первого взгляда. Орнаментальность в его архитектуре сведена к минимуму, оставлены лишь очертания форм и линий, основательно и твердо вырастающие над кромкой воды и при этом столь же прозрачные и сияющие, как окружающее их пространство света и воды. Фасады Палладио бесконечно далеки от колорита и театральности венецианской живописи, являя для нее идеальный противовес: они демонстрируют чистый, не усложенный декорацией стиль архитектуры, использующий базовые элементы — будто сокращающий приемы Тициана, Веронезе и Тинторетто до основных элементов живописи.

Андреа Палладио. Церковь Иль Реденторе, Венеция. 1577–1592

При этом архитектурный стиль Палладио возник не без влияния Микеланджело — его экспрессивных, фантастических скульптурных форм, которые создали поразительный эффект в библиотеке Лауренциана. Фантазия Микеланджело реет над эпохой, как незыблемый источник энергии и вдохновения и как призыв к соперничеству. В 1554 году всего в нескольких шагах от мраморного «Давида» Микеланджело, в Лоджии деи Ланци, рядом с флорентийским палаццо Веккьо, была торжественно открыта скульптура, ставшая одним из величайших достижений бронзового литья того времени и всей истории.

Это бронзовая фигура Персея, который держит голову горгоны Медузы, а ее безжизненное тело лежит у его ног — сцена из легенды, рассказанной римским поэтом Овидием в его «Метаморфозах». Ее создатель, Бенвенуто Челлини, знал, что ему не превзойти Микеланджело в мраморе или Донателло в бронзе, однако он решил помериться с ними в технической смелости, отлив бронзовую фигуру не по частям, а целиком. Главное, он знал, что в любом случае превзойдет работу Баччо Бандинелли, любимого скульптора своего покровителя, Козимо I, по той причине, как он сам гордо заявлял, что он, Бенвенуто, творит прямо с натуры, а Баччо заимствует формы у античных статуй.

Бенвенуто Челлини. Персей с головой горгоны Медузы. 1545–1554. Бронза

Рассказ Челлини о создании «Персея и Медузы» в его автобиографии является одним из самых захватывающих описаний процесса творения, когда-либо написанных художником. Создав литейную форму для статуи Персея с головой Медузы, Бенвенуто со своими помощниками приступил к плавке кусков меди и бронзы (так называемых болванок) для заливки металла внутрь. Снаружи разразилась буря, «небо гнало» в мастерскую «столько воды и ветра», что грозило погасить горн. Первая плавка потребовала от Бенвенуто столько усилий, что он заболел и был уверен, что умрет. И всё же, когда кто-то из подручных пришел сказать, что бронза испорчена, он вскочил с кровати и бросился в мастерскую, снова раздул огонь, стал раздавать указания, чтобы бросили «полсвинки олова» и бронза стала жидкой, но тут послышался «грохот с превеликим сиянием огня, так что казалось прямо-таки, будто молния образовалась тут же в нашем присутствии», крышка горна треснула, и бронза начала вытекать наружу. Бенвенуто приказал одним помощникам открыть отверстия формы, чтобы металл заливался внутрь, а другим — скорее принести «все <…> оловянные блюда, и чашки, и тарелки», какие только были в доме, чтобы бросить их в расплавленный металл, поскольку олово разжижает бронзу, помогая ей заполнить сложную литейную форму. «Вдруг моя форма наполнилась; ввиду чего я опустился на колени и всем сердцем возблагодарил Бога; затем повернулся к блюду салата, которое тут было на скамеечке, и с большим аппетитом поел и выпил вместе со всем этим народом» [373] . Когда же Бенвенуто открыл отлитую работу, оказалось, что все части формы были хорошо заполнены расплавленным металлом, кроме пальцев на ногах Персея.

Когда статуя была наконец установлена, то вызвала всеобщее восхищение, даже Баччо Бандинелли признал ее величие. В рассказе Овидия Персей убивает горгону Медузу, ориентируясь на ее отражение на своем щите, чтобы избежать ее взгляда, превращающего человека в камень, а затем спасает эфиопскую принцессу Андромеду от морского чудовища. В статуе Челлини по телу Медузы еще пробегает последняя дрожь, взгляд ее потух, она испускает последний вздох. Обезглавленное тело обвивает ноги Персея, одной рукой Медуза еще хватает себя за стопу, словно пытаясь защититься, другая рука безвольно повисла. В качестве модели Челлини привлек свою молодую любовницу, а впоследствии мать его сына, Доротею ди Джованни. Однако голова героя имеет идеальный прототип, она навеяна скульптурными головами Микеланджело, как и фантастический шлем, который на ней надет [374] .

Челлини, как он сам писал в своей автобиографии, поразил всех тем, что ему удалось отлить целиком столь большую и сложную скульптуру (особенно был удивлен Козимо I, герцог Флоренции, заказчик статуи). Статуя заняла место в Лоджии, утверждая могущество герцога. На другом конце этой почти сценической декорации находилась бронзовая группа Донателло, где Юдифь отрубает голову Олоферну, — первая скульптура, установленная в Лоджии: это произошло в 1495 году, почти через тридцать лет после смерти Донателло, скульптура стала символом отважных граждан Флорентийской республики. А вот Персей Челлини, напротив, символизировал новую эпоху — автократию и героическую направленность правления герцога [375] . Вскоре после появления «Персея» бронзовая «Юдифь» Донателло была заменена другой скульптурой и задвинута вглубь Лоджии. Позднее ее убрали совсем.

Скульптура, заменившая «Юдифь», изображает три обнаженные фигуры в жестокой схватке. Молодой мускулистый мужчина поднимает высоко над землей женщину, которая делает удивленный жест, а мужчина постарше, почему-то зажатый ногами молодого, защищаясь, жалобно вскинул руку. Скульптура была создана как упражнение в формальной композиции без всякого сюжета — так заявлял автор, фламандский скульптор Жан де Булонь, известный как Джамболонья [376] . Как и «Персей» Челлини, три фигуры Джамболоньи были техническим прорывом: они были вырезаны из цельного куска мрамора, хотя и несколько меньшего, чем когда-то использовал для своего «Давида» Микеланджело. Джамболонья наиболее захватывающим и энергичным образом показывает три фигуры, которые устремлены вверх, как пламя, словно преодолевая земное притяжение и вес самого материала, из которого они сделаны. Тема была подсказана, лишь когда работа близилась к завершению: история о том, как Ромул и другие основатели Рима подыскивали себе жен в соседних племенах. Когда сабиняне отказались отдавать своих женщин, римляне устроили праздник, во время которого неожиданно напали и стали хватать женщин, утаскивая к себе в Рим. В Лоджии деи Ланци эта скульптура скорее дополняет, а не противостоит «Персею» Челлини, символу мужского автократического правления, — во времена Джамболоньи это был Франческо I, преемник Козимо на троне великого герцога Тосканы.

Лоджия деи Ланци представляла собой публичную сцену, на которой выставленные скульптуры демонстрировали последние достижения экспрессивной, энергично развивающейся скульптуры. Однако во времена Джамболоньи великая эпоха технических открытий, восходящая к Леонардо да Винчи, Брунеллески и далее к Джотто, подходила к концу. Казалось, что мир уже покорен, а образ человека в искусстве доведен до пределов совершенства.